предыдущая версия сайта

ГЛАВНАЯ СООБЩЕНИЯ ТЕКСТЫ АЛЬБОМ ЕВГЕНИЙ АРХИВЫ ССЫЛКИ

НЕПРОЧИТАННЫЕ ЛЕКЦИИ: средовое и топическое измерение социальной реальности / сознание как механизм воспринятия культуры

лекция 1
ТРИВИАЛЬНОСТЬ ПРОБЛЕМАТИКИ
- самоопределение: неотвратимая обязанность и болезненная процедура
- восприятие мира и самовосприятие себя в мире: очевидное и скрытое
- константы бытия и метафизика повседневности
1.1. Досужие вопросы повседневности
1.1.1. Вопросы, которые нас преследуют ежедневно и ежечасно, звучат примерно так: все ли я предусмотрел и учел? правильно ли я сориентировался и поступил? А равно он, ты, мы, они, вы... А также друг, недруг, компаньон, брат, сын... Или же народ, нация, армия, класс, профессиональное сообщество, партия, группа... Не нагружая эти вопросы излишним пафосом, тем не менее, их можно сформулировать как проблемные: как воспринимается мир? как мы помещаем себя в мир? насколько оправдано действие, ранее сориентированное восприятием? Ответить на них издавна и фундаментально пытаются религия и философия, с недавних пор - психология и социология, а практически - теория организации и педагогика (для детей и взрослых).
1.1.2. Ежедневно и ежечасно мы ощущаем с неизбежностью или же в намеренном сосредоточении то плотность и вязкость мира, то его пустоту и разреженность. Нас то радует, то огорчает, что буквально на каждом шагу, мы спотыкаемся о вещи и предметы (даже если они не имеют физического измерения: обман как вещь, надежда как предмет). Нас то поражает, то угнетает, что этот или следующий шаг вдруг не находит опоры, выводя в пустоту, или упирает в стену, которой и быть то не должно. Шаги буквальные, шаги как метафоры. Шаги мысли, действия, речи. Шаги как планы, как опыт, ошибки и удачи.
1.1.3. В гуще и разреженности событий, на поверхности и в толще повседневности подобные перипетии и калейдоскоп событий ставят нас перед означенными вопросами. Их оценочная форма может и не завершаться вопросительными знаками, а сразу иметь утвердительный характер. Но если благодаря чьей-то самоуверенности и решительности и может сложиться подобное и как бы ясное положение дел, вопросы все же останутся. Например, в виде самооценок...
комментарий 1.1
1.2. Контекст
1.2.1. Разреженность и гуща событий предстает не только повседневностью, не только частными делами и происшествиями, но и как длительная история, как бескрайняя практика, как незаурядное предприятие. Мы вплетены в события необычайно различного масштаба, и, тем не менее, если отбросим масштаб, то все же останутся история, практики, предприятия - константы бытия. Именно с ними приходится считаться и с ними иметь дело ежедневно и всегда, здесь и всюду. Именно они в том или ином обличье заявляют о себе как счет наших успехов и неудач. Они эмоционально окрашивают наши чувства, принуждают нас к рассудочности, ввергают в мистику.
1.2.2. Стало быть, и обступающий нас мир, и мы сами несем в себе нечто равным образом откликающееся на сиюминутную повседневность и безвременность, эпизодичность и регулярность событий, фрагментарность и всеобщность опыта. Интуитивно понимая и непосредственно ощущая эти связи, почти улавливая их слухом и наблюдая взглядом, веря всей душой и оценивая разумом, мы уподобляемся истовым метафизикам. Ибо только в некой "метафизике" они могут и находят свое истолкование, только в ней равноправными сторонами могут выступить и выступают безличная история и личное время, частное усилие и массовое движение, индивидуальный риск и коллективная ответственность...
1.3. Повседневные вопросы в "метафизическом" контексте
1.3.1. Но почему "метафизика"? Можно ответить так: чтобы связать в мысли и соединить в языке явления, принадлежащие к несводимым друг к другу мирам. Их соединение в мысли предполагает изрядное усилие, а связывание в языке чревато взаимоисключающими и противоборствующими смыслами. Для этого и требуется "метафизика". Мысль и язык тогда нуждаются в "метафизике", когда и простые и каверзные вопросы о причинах и обстоятельствах удач и неудач, свершений и преткновений, перспектив и тупиков, больших и малых дел остаются без ответа. Либо вынуждены удовлетворяться из чужих источников, в точном смысле слова - чуждых и частных. Например, из психологии. Можно, конечно, удовлетвориться подобными источниками, но если сами вопросы не более, чем частные и, более того, нам чуждые. Но вот последнее сомнительно.
1.3.2. Каким и как воспринимается мир? Вопрос не частный. Далеко не частным является вопрос и о том, как мы помещаем себя в мир и ориентируемся в нем. Не частный хотя бы в том смысле, что "мой" отдельный способ восприятия и "мой" прием помещения себя в мир с необходимостью влекут за собой массу последствий, в которые оказываются вовлеченными близкие и далекие мне люди (члены семьи, коллеги, сограждане, современники, потомки...). Дело не в вязком детерминизме и не в тотальной каузальности. Вернее, не только в них и для ясности имеет смысл их отбросить и построить на их месте "метафизику". "Метафизику", в которой бы связи сиюминутной повседневности и существований вне времени, эпизодических происшествий и регулярных событий, фрагментов опыта и суммы интуиций оказались бы не столько убедительными, сколько действенными - управляемыми и регулируемыми, проектируемыми и конструируемыми. И не только в прагматичных целях, но и в целях исследования и познания.
1.4. "Метафизические" задачи повседневности
1.4.1. Что же должна выразить эта "метафизика"? "Физика" со времен Аристотеля являлась описанием. Его "Метафизике" (если строго, то не его, а тех авторов, которые расположили этот свод текстов после - meta - "Физики") задача досталась более сложная, нежели описание - задача выражения. Метафизика вступает в свои права, когда описание оказывается не у дел, описав "все" или "почти" все. Т.о., метафизика-выражение заявляет о себе в молчании физики-описания. Например, после описания, в результате которого остается неописанный остаток. Никогда не описываемый. Почему? Ответ составляет самостоятельную тему. Выражение проделывает другую работу - нескончаемую работу конструирования. Включающееся следом описание конструкции может оказаться также бесконечным, например, описание такой конструкции как "природа" (natura). Теперь можно указать на задачу искомой "метафизики". Она должна выразить не описываемый "физикой" остаток в ответах на уже неоднократно повторенные вопросы. Она должна вывести сами вопросы из порочного круга, навязываемого частным знанием психологии, социологии, педагогики... и немногих альтернатив, предлагаемых, например, этикой (источником далеко не частных знаний).
1.4.2. Что же все-таки не описывается до конца и без остатка? То, что не описывается в принципе, а не потому, что не успето, не дописано и отложено до лучших времен. Это-то и должна выразить наша "метафизика". Что и где требует конструирования? По принципу, а не потому, что не доделано, сломано, несовершенно. Это-то и должна произвести наша "метафизика". По поводу описания (научного, исторического, технического, публицистического…) - это практика и предприятие. По поводу конструирования (прежде всего мыслительного, а далее инженерного, гуманитарного…) - это среда и топика. Здесь можно было бы перевернуть задачу. Первоначальная ее постановка состоит в задаче (всегда актуальной!) описания Практик и Предприятий (только и обеспечивающих "большими" и "малыми" делами существование человечества) и конструирования Сред и Топик (как реальных пространств и возможных миров Практик и Предприятий). Следовательно, "прямая" задача производства конструкций и пополнения описаний таких "вещей", как Практика, Предприятие, Среда и Топика "переворачивается" до обратной ее постановки: как задачи использования конструкций и описаний данных "вещей" с одной целью - внести вклад в сами приемы и способы описания и конструирования вещей любых и всяких. А если кратко, то задача в ее прямой постановке является научной задачей, а в обратной - технической. Обе постановки важны для ответа на вопросы, помещенные в самом начале текста. Обе служат двумя подходами с противоположных сторон, но к одному и тому же.

для сообщений и контактов

архив сообщений
архив текстов
архив альбома