главная
о
лаборатории
новости&обновления
публикации
архив/темы
архив/годы
поиск
альбом
|
|
||
|
Виталий
СААКОВ |
| вернуться в разделш | Пространственное развитие: схематизирование, сценирование и планирование территорий деятельности | ||
| содержание разделаш | Горожанин как проблема. Политика и оргуправление | ||
| Преамбула |
| Политизация в академической и городской среде |
| Политика и оргуправление |
| Политика, оргуправление и их культурная форма |
| Политизация как результат и как источник политических процессов |
| О фигуре "Горожанин" |
| Реалии и перспективы деполитизации |
|
| см.также | Методологические заметки к перспективам исследовательского проекта «Онтология города: проекция на местность» Горожанин как проблема (к элементам онтологии города) |
| Виталий СААКОВ О ПОЛИТИЗАЦИИ-ДЕПОЛИТИЗАЦИИ ФИГУРЫ «ГОРОЖАНИН» |
| Преамбула |
| Подтолкнули меня к нижеследующим соображениям мысли Виктора Вахштайна о «политизации-деполитизации» в академической среде. И какое мне до нее дело? Но как известно, Виктор Вахштайн не чужд и социологии города, и я решился пресловутую «политизацию-деполитизацию» сопоставить там и там: в академической среде и городском пространстве, в социологии города и в его СМД-методологической трактовке. | Чтобы приступить к сопоставлению, приведу цитату от Вахштайна: «`Российское общество чудовищно деполитизировано!`. Откуда родом эта фраза? И почему глаза тех, кто ее сегодня произносит, налиты кровью? Шел 2009-й год, поколенческая битва завершалась (как обычно и бывает) поражением старших. Недавние властители дум сдавали один рубеж за другим, болезненно переживая потерю своей связи с молодежью. В начале 2000-х все было иначе. Тогда видные интеллектуалы 90-х еще были преисполнены оптимизма. Академическая профессия снова становилась привлекательной, аспирантуры пополнялись свежим пушечным мясом, фронт работ ширился: нужно было рассказать начинающим ученым, что «социология – это просвещение», что «общество стремительно трансформируется», что «наука – оружие в войне с тоталитаризмом», а сейчас бороться следует с «пережитками советской ментальности». | В начале 2000-х аспиранты повторяли заученные мантры: «Я хочу изучать процесс трансформации Х как часть социетальной трансформации российского общества» и шли опрашивать школьных учителей или брать интервью у молодых бизнесменов. Отдельные акты дезертирства рассматривались как досадные исключения (...)». |
 |
 |
| Политизация в академической и городской среде |
| Откуда эта фраза? Вероятно, от Павловского. Но у Павловского она не про академическое сообщество, а городское и, тем самым, про академическое. Именно – тем самым. Есть почтенная традиция связывать действительность политики с пространством города, хотя бы с теми же городскими кафе и ведущимися в них непространными и непрестанными разговорами о должном устройстве жизни. А также не только с его распахнутыми пространствами – площадями и бульварами, но и с "подпольными" и "чердачными" местами. Феноменально выходит, что нет политики вне города. В безразличии к городу как источнику и пространству политики возможна промышленная политика, сельскохозяйственная, образовательная, научная и т.д. и т.п., а также международная и внутренняя. Все перечисленное – политики в весьма специфическом смысле, в котором акцент ставится на ее прилагательных, а собственно само существительное с легкостью выносится за скобки. Политика же как существительное возможна только и только в средах и пространствах города. Городские среды и пространства и имел в виду Павловский. В городе-как-среде и в городе-как-пространстве политика далеко не прилагательное к многочисленным отраслям и ведомствам жизненного бытия. | В физическом и символическом пространстве города политика – это агон, т.е. накал жизни, ее напряжение и нерв. Нет нужды вслед за этимологией углубляться в историю, где город и политика синонимичны. Так обстоит и сегодня, точнее, в Новое время. Оно и остается новым, пока есть кому вступать в агон – обнажать процессы и механизмы житейского бытия. В противном случае – возврат к старым. Конечно, политизация в академической среде может связываться с борьбой поколений, грубо говоря, с борьбой их бэкграундов – уже случившихся и случиться предполагающих. Сменилось поколение – и нет борьбы, покуда очередное поколение не начинает претендовать на обустроенные места, которых всегда меньше, чем претендентов. Чем меньше, тем выше градус подобной политизации. И таких сюжетов вчера и сегодня помимо академической среды пруд пруди. В методологической традиции такая "борьба" значится коммунальным конфликтом, удел которого быть переведенным в содержательный. Помимо и вне какой-либо политизации. |
|
|
| Политика и оргуправление |
| Политизация в пространстве города также может опираться на конфликт поколений, но с той "лишь" разницей и в той "лишь" мере, в которых очередное поколение участвует в обнаружении и обнажении пресловутых процессов и механизмов. В этом и состоит персонификация поколения именно как поколения борьбы, политического поколения, а не какой-либо стороны коммунального конфликта. А градус политизации вряд ли зависит от численности и многообразия ее участников. С точки зрения СМД-методологии достаточно и двух, но при условии, что их возможно представить в виде т.н. оргуправленческих систем с ростом сопутствующих им эффектов (Щедровицкий Г.П. Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология (Курс лекций). Эффекты касаются претензий на значимый для ОРУ-систем ресурс. На самой поверхности таковым может выглядеть власть, и не важно в какой форме и в каком масштабе. | К примеру, персонажам октября 17-го власть представлялась однозначно государственной, а ее масштаб все покрывающим. Всего-то две, пусть и разновеликие, ОРУ-системы имели виды на власть – правительство с надеждой ее сохранить и большевики с решимостью ее взять. Но это на самой поверхности. И даже на самый поверхностный взгляд не оправдались надежды первой, т.к. стремительно деградировали ее внутренние связи организации, руководства и управления. А для второй ОРУ-системы одной только решимости оказалось далеко недостаточно, т.к. в ее системных связях руководство в ущерб организации и управлению было чрезмерно гипертрофировано. И с октября 17-го, не смотря на захват власти, ее борьба стала вестись уже на множестве фронтов, предсказуемо сокращая силы и возможности ОРУ-системы. | Но чем должно быть составлено основание ОРУ-системы для (сбалансированной и "благой") реализации своих системных функций? С методологической точки зрения этим должным выступает открытое множество индивидуальных и групповых устремлений эмпирических персонажей. Как для одной ОРУ, так и для второй, а также для любой другой. Если устремления одной стороны никоим образом не берутся в расчет другой, то перспектива обеих состоит только и только в борьбе друг с другом. Для персонажей октября 17-го предпринятая борьба вылилась в гражданскую войну. |
|
|
| Политика, оргуправление и их культурная форма |
| Следующий принципиальный вопрос. Что и как подталкивает "бескомпромиссные" ОРУ-системы к взаимному учету противоположных устремлений своих эмпирических персонажей? В европейской традиции данное обстоятельство определяется как политика. Ее роль – приводить ОРУ-системы, вступившие в жесткий конфликт или предвещающие таковой, к неотложным и возможным формам учета. "Площадок", формальных и неформальных, для этого в истории накоплено и проверено множество. И оно тем шире и разветвленнее, чем больше у "площадок" опыта и чем настойчивей они в намерении трансформировать конфликтное поведение, опасное и разрушительное в том числе для третьих сторон, в культурные формы действия и коммуникации. Взаимный учет и далее типические и нетипические процедуры взаимных "притирок и утрясок" достигаются в находимой культурной форме. Ее роль – обеспечить не только восстановление рушащихся практик, имевшихся до конфликта, но и найти контуры новых, не сводимых к прежним, чреватых кризисом. | Итак, в находимой культурной форме учету и трансформации подлежат обстоятельства, допускающие и ведущие: – к непрозрачности и "мутности" целей и оснований сторон, вступающих в конфликт или в его преддверие, – к физическому и знаниевому сосредоточению способов доступа к "вожделенным" ресурсам среди немногих сторон, – к образованию платформ и плацдармов, усиливающих явно агрессивные и радикальные устремления социальных групп и субкультур, – к депрессивным тенденциям и процессам в жизнедеятельности социальных групп, а также в средовых и территориальных локусах, – (…). |
Нахождение культурной формы, т.е., устройство политического пространства города, – это, как правило, дело историческое и коллективное, а как исключение – индивидуальное и "одномоментное". Дело исторического коллектива, а также "подвиг" здесь и теперь отдельного индивида имеет смысл обобщить в фигуре «Горожанин». Она – знак и символ кумулирования культурных образцов, олицетворяющих искомую культурную форму. Она же – знак и символ их реализации в противоречивой действительности "жизни" городских ОРУ-систем (Макс Вебер). А если предельно обобщенно – знак и символ процессов и механизмов городской культуры (Вячеслав Глазычев). Она же есть кульминация культурной формы как концентрированного выражения политики, совпадающей с историческим назначением города – быть залогом развития человеческого мышления, усложнением средств человеческой деятельности и коммуникации. Всем тем, с чем связаны идея и практика предпринимательства (Петр Щедровицкий). |
|
|
| Политизация как результат и как источник политических процессов |
| Следующий вопрос. Политизация – это эффект и результат политических процессов, или политизация – это их источник и механизм? Вопрос адресуется исключительно городской культуре и ее знаку-символу – фигуре «Горожанин». Академическая же среда имеется в виду только в том смысле, в котором может тем или иным боком войти в состав фигуры «Горожанин». Судя по общей характеристике, данной В.Вахштайном академическому сообществу как поколенческого "маятника", раскачиваемого идеологическим ветром, не может никаким боком. Нужна специальная характеристика, которую только и можно извлечь из проектного понятия «Горожанин», о чем ниже. А пока следует констатировать: т.н. политизация «носителей знания» из академической среды есть именно результат т.н. политических процессов. Соответственно, проектируемое понятие «Горожанин» должно выдать противоположное – политизация городского сообщества есть именно источник и механизм политических процессов. Без понятия, комплексирующего исторические представления о городе (Макс Вебер), культурологические (Вячеслав Глазычев) и методологические (Петр Щедровицкий), смысл политизации-деполитизации городских сообществ повисает в пустоте. | По М.Веберу говорить о европейском, в отличие от "азиатского", городе становится возможным с момента появления в нем групп, противостоящих внешнему на них давлению, в т.ч. откровенному произволу, направленному на растущие групповые и индивидуальные накопления. Охочих до подобного произвола всегда хватало, и постольку для противодействия ему искались и находились соответствующие решения. Если говорить современным языком, найденные решения должны характеризоваться как ОРУ-системы, отстаивающие и оберегающие накопления "своевольных" групп. По В.Глазычеву такого рода решения есть нечто иное как знаки городской культуры. Именно в ее среде, на что указывает и М.Вебер, дают корни и начинают прорастать политические побеги – органы представительства групп и сообществ в местных "администрациях". Новоявленные представительства становятся источниками политики в собственном смысле слова. Ее направления – миграционное, налоговое, торгово-промышленное – самые что ни на есть "жгучие" для "своевольных" групп, общин и сообществ. Постольку в контексте подобной "своевольной" политической активности только и могло оформиться «городское» право – основание и "замковый камень" строения политического пространства, особым образом соотносящегося с физическим и социальным устройством города. |
По мысли П.Щедровицкого собственная политика и «городское» право дают толчок предпринимательству – основной движущей силы развития городов. Сами же города, складывая системы разделения труда разного уровня, отныне выступают узлами развития практически во всех областях и направлениях человеческой деятельности. Если еще раз приводить в пример злополучный 17-й, то Россия лишилась именно городов-узлов развития. С тех пор это обстоятельство обрекло ее не только на путь вечно догоняющей модернизации, но и с известных времен обратило развитие вспять, переключая поступательные процессы мысли и деятельности в стране на "реверс". |
|
|
| О фигуре «Горожанин» |
Выше контурно обозначены основные положения и следствия политизации. Для большей наглядности политизацию в контексте городской проблематики следует сопоставить с деполитизацией городской (социальной) среды. Их знаком-символом здесь назначена фигура «Горожанин». Почему именно фигура, а к примеру не персонаж? Фигура, согласно разным почтенным традициям, предстает как нечто конструктивное и зримое. Персонаж, также согласно почтенным традициям, – это нечто синтетическое, т.е. с трудом разбираемое на составные части и не столько зримое, сколько воображаемое. Поэтому конструктивность или составность именно фигуры как предмета мысли для методологии предпочтительнее такого предмета мысли как персонаж. Оставим его социологии вообще и социологии города в частности. А введённую фигуру – фигуру «Горожанин» – будем далее использовать для обозначения перспектив деполитизации, что не мешает ее же использовать и для обратного. |
Требуется пояснение, как и чем составлена фигура и почему ее изображение обладает конструктивностью для углубления в контексты городской проблематики. Сказанное выше об источниках и результатах политики отражено в элементах данной фигуры. В ее центр помещен символ индивида, имеющего фактическое отношение и к постановке вопросов о городе, и к нахождению на них ответов. Вопросы (символизированы в фигуре скобкой) как бы шире ответов (они символизированы кружком). По-другому, ответы действительны только внутри вопросов, что в данной логике позволяет определить их как «практики», а первые как «ситуации». Правомерность таких определений обусловлена заданной связью "объемлющей" (вопросы) и "объемлемой" (ответы) систем. | Подчеркнем: изображенная системная связь ситуационных вопросов и практикосообразных ответов далеко не формальна (в духе пресловутых прямых и обратных связей), а опосредована важным элементом фигуры – «картиной города». Таковая может и должна здесь, в графике нашей фигуры, трактоваться как весомое знание и экспертное представление, как жизненная интуиция и приобретенная компетенция и как, в конце концов, ответственное ведение и видение обстоятельств, целевым образом связывающих вопросы/ситуации и ответы/практики. Следовательно, «картина города» – это необходимое онтологическое и эпистемологическое условие "внутри" которого, оттолкнувшись от «ситуации» (полустрелка вверх), только и может быть сформулировано «решение», адресованное «практике» (полустрелка вниз). |
|
|
|
| Реалии и перспективы деполитизации |
| В чем угроза феномена деполитизации городской среды и ее сообществ? В.Глазычев отвечает на этот вопрос вопросом: «…Вечна ли схема слободской организации субстрата культуры в пространстве России, могут ли относительно устойчиво существовать "острова" городского начала, узлы чужеродной цивилизованности внутри панслободы, или их рассасывание и втягивание вовнутрь неотвратимы никакими ухищрениями? Логических оснований для ответа обнаружить не удается» («Слободизация страны Гардарики», 1996). Слобода по Глазычеву – это поселение, в котором политике не то что нет места, но все устройство которого исключают какую-либо ее возможность. В недавнее советское время апофеозом слободы, доведенной до "совершенства", служил т.н. соцгород – матрица и лекалы, наложенные на все поселения страны вне зависимости от их величины, исторического, хозяйственного и административного статуса. В постсоветской России слобода и ее "венец" соцгород могут быть обнаружены лишь в кропотливом и въедливом рассмотрении. Дело, как всегда, оказывается в неизбывной имитации внешних сторон европейского города, а значит его культурной и политической сторон. В российской империи имитация касалась исключительно градостроительной формы, притом в ее эстетической роли. В постсоветской имитируется "содержание": муниципалитеты и демократические выборы, свобода собраний и слова, финансовые институты и рынок, неприкосновенность собственности и личности… Внешне убедительных имитаций создается в той мере и в том разнообразии, которые при невъедливом рассмотрении обеспечивают схожесть современной российской слободы и европейского города. | Что для концентрированного понимания деполитизации заключает в себе наша фигура? Но сперва дополним ею соображения из предыдущего раздела. Графика фигуры «Горожанин» изображает "клеточку" самоуправления городского сообщества и как его эффект – политику в городе. В.Глазычев неустанно подчеркивал: местное самоуправление – это основное и самое широкое основание политики. Со своей стороны отметим: при помещении на место «картины города» других картин – районов, регионов, страны, можно будет говорить о соответствующей одноименной политике. Самоуправление и политика, если грубо, – это когда индивид (всегда множественный!) принимает на себя решение об исправлении ситуации и меняет положение дел в сложившейся практике. Что стоит за его решением, как оно возможно, что и как оно выражает? Здесь принципиальных вариантов раз, два и обчелся. За решением, его возможностью и исполнимостью стоят нефизические и физические активы индивида (группы, сообщества). Активы следует рассматривать в самом строгом и точном смысле слова – как способность к активному поведению и результативному действию. Есть иные и, казалось бы, справедливые модификации и вариации актива: делегирование решений, замена индивида его полномочным представителем, заимствование вопросов и ответов у экспертов, залог актива вместо его "натуры" и пр. Они могут иметь место, но, согласно нашей фигуре, все они так или иначе ослабляют смысл актива, изложенный выше. Таким образом, в обстоятельствах панслободы (В.Глазычев), т.е. в отсутствие культурной формы как для политики, так и для ОРУ-систем, гарантировано единственное – создание имитаций, квази- и даже псевдо-институтов свободного рынка и свободного общества. |
Отсутствие культурной формы – это не досадное обстоятельство, со временем изживаемое. Это фундамент всего строя и устройства жизни, в которой по утверждению С.Кордонского требуется различать и не путать, что есть «в реальности» и что есть «на самом деле». Еще важный на этом фоне смысл к понятию актива. Он не только должен быть сбережен как физический (в виде легально обретенных ценностей) и как нефизический (например, в виде заслуженной репутации). Он также должен включаться в различные области и сферы жизни и деятельности – быть практичным. Более того, данное включение предполагает не только поддержание "тонуса" актива, но и его преумножение – мультипликационный эффект. А что имеется «на самом деле»? Устранение с публичной сцены и непубличных, как правило, арен оппонирующих и конкурирующих активов – это типичное поведения контркультурной "ОРУ-системы", доминирующей в пространстве современной российской слободы. Доминирование подкрепляется мнимым разнообразием рыночных и общественных квази- и псевдо-институтов. Поэтому легальным активам добропорядочных и просто граждан уготавливается прямо противоположное сути и смыслу актива – его отрицательная мультипликация. И данная схема в конце концов достигает результата – превращает нормальный актив в токсичный для его обладателя, в бремя, от которого следует избавиться. |
|
|
| Подытожим. Деполитизация – это не столько исключение некоей "доли", той или иной формы и какого-либо аспекта из "полной" политики в жизни города, хотя и это все тоже, сколько остановка его развития, оборачивание развития вспять. Если жестко, условием развития выступает актив плюс его обладатель, определенного развития – определенный актив плюс определённый его обладатель, специальных направлений развития – специфические активы плюс специализированные обладатели. Актив и его обладатель – это неразрывная функциональная связка, в которой одно определяется через другое. В известные времена данная связка разрывалась с обоих концов. «Нет человека – нет проблемы». Это в том случае, когда актив представляет для противной стороны "проблему", неудобство, досаду… Казалось бы, что с устранением человека устраняются и связанные с ним проблемы, если бы при этом актив не превращался бы в пассив, что характерно для любых форм национализации и отъема собственности. | «Имя твое никто и зовут тебя никак». Это в том случае, когда былого обладателя актива лишают даже иллюзорного к нему отношения. Но при этом неизбежно требуется стимуляция человека, должная возместить его результативную деятельность, до того опиравшуюся на его активы. Это все вполне очевидно и для материальных, и нематериальных активов. Российская история, политическая и экономическая, полнится подобными сюжетами. Она не полнится сюжетами противоположного толка, демонстрировавшими бы положительное разнообразие связок актива и его обладателя. Такой "образцовой" связкой в экономической, и не только, истории выступает фигура «Предприниматель». Но, как говорится, это совсем другая история. Назывным образом она о том, что развитие – это мультиплицирование активов. Справедливо и обратное – мультиплицирование активов и есть развитие. |
|
|
|