Этот текст, оказавшийся для меня весьма необычным, надиктован, тем не менее, в первую очередь самому себе. Причина тому – моя почти маниакальная забота о чистоте и сохранности вкладов в любое и каждое значимое и здравое дело. Вот я и постарался уложить в себя вклады, предпринятые за последние 2-3 года в г.Ульяновске и предназначенные Делу музея СССР. Тем самым, благодаря этому уложению, я теперь могу смотреть на этот текст как на определенный гарант чистоты и сохранности предпринятых вкладов(1). Поэтому он мог бы называться так: "Исходный материал к продвинутым концепциям и проектам музея". А памятуя какое на дворе время, он должен бы способствовать росту и преумножению вложений, чтобы не были поедены инфляцией: от сугубо денежной до масс- и субкультурной. Вот здесь-то и обнаруживается оправдание "маниакальности" и "гарантийности". Поясню. Безусловно, в круг лиц, самым различным образом причастных к идее Музея СССР, уже входит, а дальше – больше, весьма разнообразная публика. Разнообразная профессионально и образовательно, по возрасту и убеждениям, в конце концов, по характеру самой причастности – от служебно-административного рвения до неброского подвижничества. Слов нет, сколь ни были бы различны публичные и непубличные персонажи музейного Дела, они должны понимать друг друга. Это не значит однообразно мыслить и верить в одно и то же. Мысль и вера как раз и должны быть разнообразны и разномастны. Как на стройке: нет ничего общего между подсобным рабочим, генподрядчиком и застройщиком, объединяет их причудливым образом только возводимое сооружение.
Поэтому этот необычный для меня текст имеет своим намерением составить общий фундамент понимания Дела Музея СССР, от понимания его фрагментарных замыслов до понимания Музея как долгого и кропотливого становления немалого ряда взаимонеобходимых культурных учреждений(2).

Говоря практическим языком:
а) этот текст есть предварительная наметка ментальной платформы Музея, вне которой ему не быть музеем Эпохи, а другим – не эпохальным – ему быть недопустимо (значительность музея, как дела и как сооружения, всегда соответствует исторической и культурной значимости его экспозиций), и
б) этот же текст есть попытка из весьма дальних (и потому наиболее надежных) подступов, предоставляемых ментальной платформой, смоделировать Музей, небывалый до сего времени, но при этом следующий лучшим культурным образцам музейного дела.
Такова претензия данного текста, исходно заключенная в замысловатый, казалось бы, заголовок. Замыслено же логическое и графическое пред-ставление Дела будущего Музея СССР. Пред-ставление (именно через дефис) – вещь необычайно важная и сложная, соединяющая в себе и способность воображения со зрительной интуицией, и понятийный строй, остерегающий от безосновных фантазий, и вполне сценическое действо, оживляющее нарождающиеся образы. Логическое представление – значит по возможности очищенное от субъективности, графическое – чтобы достичь определенной наглядности. Логическому предпослан префикс "онто-" с тем, чтобы заместить формализм логики сутью и сущностью мысли(3). Графическому предшествует префикс "схемо-". Это предупреждение о том, что иллюстративность будет далека от художественной изобразительности, но приближена к интеллектуальной строгости.
Я полагаю, именно так должно быть оснащено понимание зачинателей Дела музея. Главное здесь: не допустить, с одной стороны, поверхностного понимания, даже если ему для ясности нет нужды быть сверхтонким и глубоким, а с другой стороны, способствовать той мере сложности понимания, которая будет востребована различными задачами по ходу развертывания и воплощения замысла. Безусловно, публика Музея СССР и персонажи Дела музея, стянутые в его эпицентр и растянутые до благо- и неблагожелательной периферии, составлены обеими сторонами. Потому сверхзадача предстоящего Музейного дела состоит в налаживании понимания меж ними(4).
И несколько слов о навигации по тексту. Далее текст будет последовательно строиться из парных разделов, соответственно, логического и графического. Последовательность разделов будет определяться простым правилом: от широких и завышенных принципов, дабы не допустить сходу опрометчивых и особенно мелких ошибок, к обнаружению узких мест в осмыслении и понимании Музея СССР и его Дела.
(…)

Таковые узкие места неизбежны по множеству направлений и линий работ:
– в ходе воплощения замысла в проектные знаковые конструкции экспозиций и строений,
– в процессе соединения организационных и технологических усилий по их материализации,
– в беспрестанном выстраивании тактик и стратегий жизни Музея как множества взаимосвязанных специализированных организаций и учреждений,
– в достижении устойчивого финансово-хозяйственного положения и, главное,
– в обеспечении неизбывно растущего интереса публики.
Навигация имеет несколько уровней, на что уже указывает заглавие текста. Первый уровень – это собственно текст. Текст снабжен обычными, хотя зачастую весьма обширными, сносками. В тексте они выделены скобками (в "бумажной" форме квадратными, в электронной круглыми). По целому ряду соображений введение сносок оказывается недостаточным и тексту также приданы примечания. Слова "сноски" и "примечание" – слова, сами за себя говорящие. Все непервостепенное может быть снесено вообще, может быть вынесено за скобки, но зачастую оставляется в тексте, точнее под текстом. Так я и поступил со сносками. При этом в тексте и в отдельных сносках я усматриваю нечто примечательное, тогда оно поступает в раздел примечаний. Но и этого мне показалось мало и я ввел еще и ссылки. Тоже слово говорящее – иногда требуется сослаться на авторитет, неукоснительный факт и тому подобное для поддержки своей мысли. Ссылкам также отдан отдельный раздел.
Если позволить себе выставочную метафору, то можно сказать, что вся эта относительно сложная структура текста оправдана стандартными функциями: сноски, ссылки и примечания обеспечивают инсталлирование текста; и обратно: текст как бы производит из сносок, ссылок и примечаний целый ряд разноплановых экспозиций.
(…)